Как Пронин помог Говорухину снять фильм

После окончания войны вернулся водителем автобуса в свой родной 3-й автопарк. Сначала он располагался в Марьиной Роще, а потом в Алтуфьеве. Кстати, один из таких раритетных автобусов снимался в фильме Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Родился он в Марьиной Роще, там же учился, а потом в трамвайном депо первой специальностью овладел.



В начале войны, когда его брат ушел на фронт, ему хотелось поскорее подрасти, но в военкомате сказали: ты пока трудись для фронта в тылу. Водитель Алтуфьевского автокомбината Валентин Пронин вспоминает о войне. Ему сейчас за 80, но на лыжню он регулярно выходит. Тут, за кольцевой по Алтуфьевке, в лесу, мы с ним и познакомились. Разговорились. Оказалось, Валентин Алексеевич до сих пор работает водителем. А начинал электриком. Еще до войны...

Трамвай идет в госпиталь

— В лютые холода зимой 1941 года трамвайные провода становились хрупкими, как стекло, — вспоминает ветеран. — С бригадой ремонтников я несколько раз за день выезжал на линию обрыва, но основная работа была ночью, в кромешной тьме. В затемненном городе нельзя было воспользоваться даже карманным фонариком. И когда удавалось надежно соединить ледяные провода, мы радовались, как дети.

В начале 1942 года комсомольцы трамвайного депо на улице Лесной оборудовали два санитарных поезда. На них возили раненых от Белорусского вокзала до МИИТа, в котором был госпиталь. Первый поезд доверили вести Пронину. Потом он окончил краткосрочные курсы шоферов, явился в военкомат и вновь получил отказ. Но на фронт все-таки вскоре попал. 6-му гвардейскому минометному полку зачем-то понадобился электрик, и его направили туда устранять неисправность. Но задержаться в этом полку ему пришлось аж до конца войны.

— Сначала увидел там знакомые мне зисовские трехтонки, груженые какими-то железками, а трамваев никаких не было, — смеется Валентин Алексеевич. — Потом узнал, что не металлолом это вовсе, а новое секретное оружие — гвардейские минометы «катюши». В каждой из них был особый снаряд для самоуничтожения машины. И экипаж был обязан сразу же после единственного залпа сменить дислокацию, а в случае неисправности машины — уничтожить ее.

Под капот — с закрытыми глазами

— Однажды прибыли мы на передний край, дали залп, забрали из окопчика заряжающих — и к ближнему леску. Но на полпути неожиданно заглох мотор. А вражеские снаряды уже рвались — немцы обнаружили наше местонахождение. Того и гляди, разведка вражеская нагрянет... Командир принял решение всем покинуть машину: через 3 минуты произойдет ее самоуничтожение. Я рванул к капоту, открыл его и в кромешной темноте стал ощупывать все провода. Есть! Оказалось, от залпового сотрясения провод, идущий от бобины к трамблеру, выскочил из гнезда. Воткнул провод, мы поехали. Еще через несколько минут бешеное напряжение вдруг спало, и я заорал на всю кабину «Ура!» Шутка ли: мы все были на волосок от смерти. За этот бой и спасение орудия меня наградили медалью «За отвагу».

Дата размещения: 13-11-2019, 12:45